Его Высокопреподобие Хараламбос Ливиос Пападопулос

Этот текст был первоначально опубликован на греческом языке в блоге Академии богословских исследований г.Волоса «πολυμερώς και πολυτρόπως» («многими и различными способами»). Читайте греческий оригинал.

После того, как Христос воскрес, мы видим, что он одиннадцать раз являлся своим ученикам. При этом он преследовал единственную цель: помочь им в их вере и убедить их в реальности Воскресения. Важно понимать, чего добивался Христос, являясь своим ученикам, так как это подтверждает, что вера в Воскресение мертвых не является вопросом принятия его разумом. Воскресение не может быть понято только рассудком, оно открывается благодатью Святого духа тем, кто искренне хочет найти Христа.

Не случайно то, что в наши дни люди признают ценность и важность учения Христа, но им чрезвычайно трудно поверить в то, что Он воскрес из мертвых. Если поверить в Воскресение было так трудно Его ученикам, т.e., людям, которые жили рядом с Ним, слышали его божественное учение и на себе испытали Его чудеса (см. от Луки, 24:11; Мф. 28:17), представьте себе, как трудно поверить в это всем нам, современным верующим, ибо наша вера не сильна и тверда, но слаба. Однако, вера зависит не только от человека. Прежде всего, это дар Святого Духа, откровение Бога человечеству.

Джони Завицанос (Joni Zavitsanos)

«Кто мой ближний?» — на этот вопрос, с напускной скромностью заданный хитрым законником, желающим  получить легкий ответ, в высшей степени поэтично отвечает Христос в своей притче о добром самаритянине. В притче идет речь о человеке, которого ограбили, избили и оставили умирать возле дороги. Многие, как предполагалось, благородные, знатные люди проходят мимо, не предлагая помощи, в то время как незнакомый иностранец необычной веры проявляет большое сострадание и приходит на помощь этому человеку, становясь безымянным героем дня. Для того библейского времени добрый самаритянин оказался  проницательным, но я думаю, что эта история наиболее актуальна сейчас,  в нашем постпандемическом мире.

Прошло уже больше года с тех пор, как я начала работать над художественным проектом, посвященном памяти тех, кто погиб из-за Covid-19 в Хьюстоне, штат Техас. Я тщательно просмотрела некрологи, новостные статьи, телепрограммы и потратила буквально тысячи часов, пытаясь найти имена и скрывающиеся за ними судьбы и лица более чем 7000 умерших только в моем городе и вокруг него. Так много историй появились в результате этого проекта, историй об одиночестве, изоляции, разделении семей, невозможности должным образом  оплакать и похоронить близких, о душевных страданиях—в них так много печали.

Инга Леонова (Inga Leonova)

Случайному читателю социальных сетей может показаться, что идеологические баталии в православных кругах вокруг сексуальности человека наконец затихли, особенно по сравнению с неистовыми 2010-ми годами. Думаю, что, скорее, тут обозначили границы, и большинство участников сражений отступили и  разошлись по своим лагерям. Разумеется, вопрос  интеллектуальной и духовной свободы, необходимой для продолжения важной антропологической и богословской работы, намного шире, чем ограничения, установленные характером общения в социальных сетях. И все же я размышляю над тем, что возникло в результате этой борьбы в виде парадигмы «сострадательного отрицания». Эту позицию можно кратко изложить следующим образом: «Сердце разрывается, глядя на тех людей в Церкви, которые борются с влечением к лицам того же пола, и мы должны наставлять их и с любовью предлагать им поддержку в их подвижническом стремлении нести свой крест безбрачия».

Возможно, именно из-за временного ухода от этой дискуссии меня снова поразили подводные камни «сострадательного» подхода. Основное беспокойство вызывает то, что он предоставляет благонамеренным «традиционалистам» удобную альтернативу ярой ненависти, распространяемой одной из разновидностей защитников культуры Православия. Этот подход  позволяет его приверженцам испытывать удовлетворение, считая себя теми, кто любит и принимает, в то же время, оставаясь в комфортных рамках официально предписанной позиции: мы полностью принимаем наших сестер и братьев-гомосексуалистов пока они удовлетворяют требованию поступиться своей потребностью в человеческом общении.

о. Ришар Рене (Fr. Richard René)

На сегодня стало почти обычным явлением то, что пандемия COVID создала (или, пожалуй,  апокалиптически обнажила) культурный раскол в современной православной христианской общине. Как пастор, я испытал это разделение на личном опыте , и я знаю других священнослужителей, которые в результате этого потеряли прихожан.

На  одной стороне находятся те, кто безоговорочно принял утвержденные ограничения и меры по сокращению распространения COVID. Они принимают закрытие церквей как должное, и как только разрешат собираться группами, они будут приветствовать меры по снижению риска, такие, как использование нескольких лжиц для получения причастия. Среди них есть и те, кто доводит осторожность до крайности, эти люди обычно беспокоятся, когда замечают любое несоблюдение в точности всех санитарных норм и правил.

На другой стороне раскола находятся те, кто сопротивляется попыткам ограничить или закрыть доступ к личному присутствию на церковных службах. Они рассматривают посещение богослужений как неизбежный риск, присущий христианской вере. Те, кто доводит это убеждение до крайности,  обвиняют других христиан в моральной капитуляции или в чем-то  еще хуже, вздыхая по тем временам ранней Церкви, когда христиане якобы шли на любой риск, чтобы собраться на евхаристическую литургию.