Расизм: православный взгляд

Аристотель Папаниколау (Aristotle Papanikolaou)  |  English  |  ελληνικά  |  српски

Стремление к теозиосу – обожению – является основной целью православного христианина. При слове теозис на ум приходит образ супергероя наподобие Тора или греческого бога, такого как Зевс. Когда святой Афанасий провозгласил, что Бог стал человеком, чтобы люди могли стать богами, он представлял не супергеройскую силу, и не морально совершенную жизнь. Стать Богом – значит любить, как любит Бог, то есть, как провозгласил Иисус, любить даже врагов и чужаков. Стремление к теозису заключается в познании того, как надо любить. Очень часто нам трудно любить даже наших родителей, братьев и друзей – теперь представьте себе познание любви к врагам и чужакам.

Познание того, как надо любить, в конечном счете ведет за собой восприятие всех людей созданными по образу Божьему. И это не так просто, как кажется. Одно дело заявлять, что все люди созданы по образу Божьему, и совсем другое дело формировать себя таким образом, чтобы это убеждение стало очевидным в наших поступках, чувствах, действиях – в самом нашем бытии, направленном на другую личность, особенно на тех, кто отличается от нас.

Таким образом, на первый взгляд кажется, что христиане, конечно же, против расизма – мы никогда не должны думать, что кто-то ниже нас из-за своей расы. Но теозис зовет на более глубокий уровень. Стремление познать, как надо любить включает искоренение расизма из наших собственных сердец и из каждой структуры, составляющей политический, культурный и экономический матрикс, в котором мы находимся. Первое требует размышлений, второе – действий.

Сегодня расизм выглядит не так, как он выглядел до 1960-х, когда присутствовали фактически видимые знаки, провозглашающие более низкое положение черных по сравнению с белыми, особенно через сегрегацию автобусных мест, питьевых фонтанов, ресторанов, тротуаров, отелей и т.д. Эти знаки, по большей части, исчезли, остались другие, менее заметные, такие как непропорционально высокие показатели заключения под стражу афро- и латиноамериканцев (даже обвиняемых по тем же статьям, что и белые); продолжающаяся сегрегация школ; расширяющийся разрыв между доходом в белых и цветных; люди, выбирающие тюрьму, как способ избежать участия в преступной группировке, потому что у них нет другого выхода, или ученики старших классов, привыкшие ходить по центру улицы, чтобы не пострадать при стрельбе из проезжающих машин – можно продолжать и продолжать. Неравенство в доступе к кредитам и лучшим государственным школам, как и многое другое, демонстрирует явные знаки привилегированного положения белых людей, несмотря на то, что в течение последних двух десятилетий белые люди низшего и среднего класса находились в тяжелом экономическом положении. Это также указывает на реалии того, что, хотя видимые знаки расовой сегрегации не так заметны, а явно расистские действия не так социально приемлемы, расизм все еще действует в сложном социальном матриксе, в который мы встроены и который безусловно формирует и даже деформирует наши суждения и убеждения способами, которые мы даже и не замечаем. Если это так, то требуется непрерывное самосозерцание нашего стремления научиться любить и определять, как мы можем вносить вклад в структурное неравенство, даже при сознательном осуждении расизма. Этот тип самосозерцания может дать нам мужество действовать – создавать структуры, которые облегчали бы всем людям получение живого опыта не умаляемой уникальности быть созданным «по образу и подобию Божьему».

Слоган «Черные жизни имеют значение» (“Black Lives Matter”) встретил значительное сопротивление даже (а иногда особенно) со стороны православных христиан. Риторика широкомасштабной демонизации (часто против полицейских), исходящая от нескольких личностей, идентифицирующих себя с движением «Черные жизни имеют значение», не улучшает ситуацию. В нашем стремлении научиться любить – теозисе — безусловным является то, что «все жизни имеют значение», и люди, связанные с движением «Черные жизни значение», не отрицают этого. Однако, движение пытается привлечь внимание к тому, что внутри нынешних политических и экономических структур Соединенных Штатов не все жизни имеют одинаковое значение.

В большей степени наше стремление к теозису требует политики эмпатии. Как она может выглядеть? Например, мы можем попытаться представить какова жизнь черного человека в Соединенных Штатах Америки. Для некоторых православных христиан этой страны такая попытка не будет трудной: жившие на Юге греки- и арабы-христиане из-за своей темной кожи однажды обнаружили в своих дворах горящие кресты Ку-клус-клана. Но история черных, в отличие от иммигрантской истории православных христиан, частично лежит на спинах рабов. Невозможно стереть эту трагедию из нашей истории, трагедию, травматичный эффект которой еще длится. Представляя, как это быть в теле черного человека в США, мы может быть сможем более ясно увидеть способствующие неравенству среди людей действующие структуры. Православные христиане, говорящие, что чернокожие должны лишь «повысить свой культурный уровень» (да, я такое слышал), не имеют достаточного теологического понимания греха и его коварного, затяжного эффекта. Неужели тем, кого считают неспособными устроиться на работу или недостойными продвижения по службе из-за цвета их кожи (так же, как и некоторых православных христиан в недалеком прошлом) нужно просто захотеть лучшей жизни?

В этой стране расизм ушел в подполье в том смысле, что его передвинули в область бессознательного – с влиянием на личности и структурными эффектами. Для нас, как для православных христиан, вызовом духовной жизни является беспрестанное размышление о том, что останавливает наш рост в любви к нашей семье, друзьям, чужакам и врагам. Если это размышление будет успешным, то оно покажет нам, что в этой стране на самом деле белые люди имеют привилегированное положение; оно покажет нам, как мы (даже непреднамеренно) можем вносить в него свой вклад; и, в конце концов, оно даст нам право на недемонизирующие действия, направленные на трансформацию структурного матрикса, чтобы он способствовал отношению ко всем людям как существам, созданным по образу Божьему. Эти действия могут иметь различные формы – пророческое привлечение внимания к несправедливости, обучение прихожан, мобилизация прихода, политическая вовлеченность, участие и содействие подготовке по вопросам борьбы с расизмом, и это лишь некоторые примеры. Мы должны принять меры по устранению структурной несправедливости для того, чтобы Америка, говоря бессмертными словами Мартина Лютера Кинга, «действительно стала такой, как она говорит на бумаге», для того, чтобы реализовать идеалы, символизируемые американским флагом, в каждом уголке американского общества, включая сердца и разумы каждого. Стремление Кинга к справедливости для каждого, в конце концов, основывается на призыве к святости, божьему подобию, любви подобной Божьей, что означает содействие живому опыту не умаляемой уникальности быть созданным по образу Божьему.