Ангелики Зиака (Angeliki Ziaka)
Когда мы обращаемся к обсуждению вопросов ислама, Европы и демократии, оставляя в стороне очевидные понимания и признания, мы сталкиваемся с определенными наблюдениями и вопросами. При первом подходе к теме «Ислам, Европа и демократия» наблюдается определенный консенсус. По поводу того, что ислам как религиозная система с более или менее очевидными теократическими элементами — в зависимости от стран, в которых он преобладает и где применяется, а также из-за его «эссенциалистской» религиозной и политической траектории во времени и социально-политических процессах — не несет в себе европейских ценностей и императивов Запада, таких как Демократия и, следовательно, дух Просвещения. Считается, что такие ценности сформированы европейским духом – благодаря как христианству, так и секуляризму — и являются результатом борьбы Французской революции против религиозной власти и тирании монархии. Разнообразные исторические, духовные, философские и политические поиски создали уникальное наследие для личности, общества и человечества, тем самым обеспечивая права человека и защищая человека от правил и императивов досовременной религиозной и политической жизни общества. Демократия гарантирует то, что государство функционирует при помощи избранных представителей и что все граждане равны перед законом, независимо от их пола, цвета кожи, религиозных верований и политических взглядов. Различные языки, религии и культуры равны, поэтому их следует уважать в рамках статутного светского права.
Этот момент порождает множество вопросов. Такие вопросы касаются не только национальной и религиозной истории европейских государств и их различного финансового положения, но и их политического прошлого или настоящего.
Напротив, если кто-то просматривает современные преимущественно мусульманские государства, он/она будет отмечать олигархические режимы, цензуру и жесткие религиозные структуры даже в отношении соблюдения закона – исламского закона, наряду с финансовым неравенством и расовыми различиями, неравномерным проникновением капитализма, а также широким разнообразием в странах Среднего и Ближнего Востока. Помимо этого, можно заметить расхождения и различия между большим мусульманским населением Азии и теми, кто родился на родине ислама в Аравии, а также мусульманскими общинами на соседних с нами Балканах. Если поскрести ярлык «единого» ислама или полярности суннитов и шиитов, при этом проявятся многие конкретные, религиозные, исторические, национальные, расовые, культурные, финансовые, языковые и нарративные реалии.
Это также справедливо и в отношении мусульман Европы, которые, независимо от их различного происхождения и исторического присутствия в нескольких европейских странах, по-своему также внесли вклад в формирование европейского культурного наследия еще во времена Аверроэса (1) и появления мусульман в средневековой Сицилии, а также в результате колониализма, когда столетиями, парадоксальным образом и в результате доминирующего фактора, народы Аравии, Африки, земель Индии и других регионов мира невольно принимали участие в европейской культуре наряду с разнообразным присутствием европейцев на их землях, и стали посредниками, но также подвергались воздействию различных сетей обмена, включая работорговлю.
Это второй важный момент, который нужно учитывать. Речь идет о том, следует ли рассматривать Европу – только или не только — через религиозные призмы, то есть как исключительно христианские и/или светские, и, соответственно, мусульманские государства как чисто исламские и, более того, как носители «истинного» и «универсального» ислама. Беглый обзор эллинистической «вселенной», Римской империи, а также средневековой Западной Европы и Византийского Востока показывает существование множества религий и видов синкретизма в дополнение к еврейскому, позже христианскому, а также мусульманскому населению в Европе. Так же и Балканы, находясь под османским господством в течение многих столетий, населены мусульманским населением с различным происхождением и обычаями, в которых исламская «ортодоксия» переплетается с местными особенностями. Кроме того, Ближний Восток был и остается, хотя и в меньшей степени, населенным различными разновидностями христиан и лишь немногочисленным еврейским населением, поскольку большинство евреев из Аравии и Ирана переместились в современное государство Израиль. Более того, многие иммигранты, в основном индуисты, а также и буддисты, в настоящее время проживают в странах Персидского залива и живут рядом с местными жителями, открывая свои собственные предприятия, школы и молитвенные дома, создавая тем самым формирующуюся новую социальную реальность. Таким образом, повторное прочтение истории позволяет нам очистить как европейский, так и исламский мир от единообразия и заметить, что Старый континент по-разному связан со Средним и Ближним Востоком, а также Северной Африкой; и наоборот.
Мы пришли к осознанию того, что проект Еропейского союза, хотя и частично успешный, не устранил финансовое и социальное неравенство между его государствами-членами. Европе не удалось предотвратить постколониальную политику, насилие и войны как в своей юго-восточной Ахиллесовой пяте, так и за пределами своих географических границ, главным образом, на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Тем не менее, она смогла упорядочить передвижение своих граждан, а также создать открытый рынок труда и обеспечить беспрепятственную мобильность через открытые границы; в настоящее время таким упрощениям противостоят меры жесткой экономии финансовых средств, императивы безопасности и постоянно растущая бюрократия. В настоящее время такие преимущества еще более оспариваются из–за такого явления, как терроризм, особенно исламистский терроризм, привлекающего в свои сети молодых европейских мусульманских боевиков, родившихся и выросших в европейских государствах.
Во многих отношениях ислам Европы отражает различную колониальную историю ее государств, но также и современную, постколониальную ответственность Европы за разрушение многих колыбелей цивилизации, таких как Месопотамия, Ирак, Сирия и другие. Европейские мусульмане, совершенно непохожие друг на друга, за исключением их религиозного происхождения и его особых коннотаций, удерживаются на задворках европейской истории и должны либо соответствовать и принимать культуру, либо превращаться в исключенных. Однако, несмотря на такой чрезмерный критический подход, с которым они сталкиваются, мусульмане Европы пользуются многими свободами, в основном свободой вероисповедания и выражения мнений, все еще непостижимой во многих преимущественно мусульманских странах. В то же время, однако, ожидается, что они, как и все другие европейские граждане, будут уважать критику в отношении религии. Европейская политика, частично незавершенная, не смогла найти эффективные пути равной социальной и экономической интеграции для мусульман Европы. Большинство европейских государств озадачены тем, как решать вопросы религии и образования, которые часто оставлялись на милость религиозных общин; аналогичным образом, вопросы идентичности рассматривались только теоретически.
В Европе идет важное и продолжающееся обсуждение вопроса преподавания религии в государственных школах. Удовлетворительные ответы, помогающие студентам получать более широкие знания религиозных вопросов и уважать религиозную инаковость независимо от их собственной религиозной принадлежности, вероятно, еще предстоит найти. Такое образование должно быть гибким как в отношении личной религиозной идентичности учащихся, так и в отношении европейских идеалов свободы выражения мнений и уважения к религиозной, культурной и этнической инаковости. В последнее время были предприняты значительные шаги по совершенствованию исламского образования в государственных школах государств-членов Европейского союза. Такое развитие событий, каким бы позитивным оно ни было, все еще вписывается в «безопасное» биполярное разделение учащихся — с одной стороны, из-за уважения к различным религиозным общинам и, с другой стороны, из-за того, что отсутствуют общие подходы и принципы преподавания относительно религиозных вопросов в государственных школах, а также и в общественном пространстве в целом. Я считаю, что в настоящее время для европейских государств крайне важно предложить динамичное религиозное образование в рамках демократии и уважения к личности каждого студента. Такое образование означает, что преподаватели постоянно проходят переподготовку, и обучение состоит из курсов, которые не являются статичными, но постоянно переоснащаются, совершенствуются и корректируются в соответствии с различными и быстро меняющимися потребностями общества и отдельных людей.
(1) «Такие арабские мусульманские философы, как Ибн Рушд и Ибн Сина, стали частью европейского канона философии и были изестны под их латинизированными именами, соответственно, Аверроэс и Авиценна. Аверроэс, применивший философское мышление Аристотеля к теологическим вопросам, был главным источником вдохновения для Фомы Аквинского, который называл его просто «Философом». Являться поклонником Аверроэса также было причиной исключения из более религиозно ортодоксальных европейских университетов – не потому, что Аверроэс был мусульманином, что мало кому было известно, а потому, что его аристотелевские идеи считались в то время слишком радикальными». Мауриц Бергер, Краткая история ислама в Европе, стр.105.
Ангелики Зиака, доцент, изучение религии, Школа богословия, Университет Аристотеля в Салониках
Статья представлена на электронных лекциях Академии теологических исследований Волоса в мае 2021 г. и опубликована в развернутом виде в журнале Giornale di Filosofia (июль 2021 г.), https://mimesisjournals.com/ojs/index.php/giornale-filosofia/article/view/1288
Публикации