Православие и психоанализ

Карл Вайц (Carl Waitz) и Тереза Тисдейл (Theresa Tisdale)

Являются ли психологическое здоровье и спасение несовместимыми понятиями? Если остановиться на исследованиях некоторых православных авторов, то может создаться впечатление, что Православная вера несовместима с такими практиками, как психотерапия и психоанализ. Иногда кажется, что цели психотерапии противоречат целям православного аскетизма. Однако, следует отметить, что психоанализ и психотерапия не преследуют одну и ту же цель, и некоторых из вас может удивить то, что один из самых фрейдистских аналитиков 20-го века предложил такое видение психоанализа, которое вполне совместимо с Православной верой: Жак Лакан.

Лакан, французский психоаналитик, работавший в 1930-1970-е годы, переформулировал психоанализ, отходя от биологического детерминизма Фрейда и обращаясь к изменениям в философии, происходящим в послевоенной Европе, таким как экзистенциализм, структурализм, а позже и постструктурализм. В то время, как многие практикующие аналитики США могут испытывать затруднения в понимании Лакана, его работы оказали значительное влияние на другие дисциплины и в других частях света, например, он оказал заметное влияние на таких православных авторов, как Кристос Яннарас. При рассмотрении взаимосвязи между фрейдистско-лакановским психоанализом и Православным богословием можно пойти с конца, то есть с целей, преследуемых Православной верой и психоанализом.

В Православной Церкви целью человека является обожение, становление по Благодати тем, чем Бог является по природе. Спасительный процесс соединения с Богом в его энергиях не измеряется земным благополучием или социальными благами, которые общество выделяет как приоритеты. Действительно, высóты обожения, которых достигли святые, часто прямо противоречат благам этого мира. Юродивые, мученики, святые-бессребреники, страстотерпцы – их цели идут вразрез с достижением благ мира, как их определяет общество. Это происходит потому, что православное спасение является кенотическим, оно требует самоопустошения или излияния себя. Спасение не требует, чтобы мы изливали себя как своего рода налог; излияние себя – это часть спасения. Вот почему православный путь аскетичен по сути своей. Он подавляет то, что общественное благо прославляет. Исходя из этого, как может такой светский процесс, как психоанализ, работать в соответствии с этим принципом?

Во-первых, следует различать цели психотерапии и психоанализа. Основная цель психотерапии – снижение психических симптомов, будь они когнитивные, эмоциональные или физические. Лечение можно считать успешным, когда психические симптомы уменьшаются или устраняются. Используя точку зрения Фрейда, можно было бы сказать, что психотерапия в целом согласуется с принципом удовольствия – она стремится уменьшать напряжение и поддерживать гомеостаз, увеличивая удовольствие и уменьшая внутренний дискомфорт. С этой точки зрения мы могли бы сказать, что ось психотерапии идет перпендикулярно оси аскетического курса. Это не противоречит определению, но они не двигаются в одном и том же направлении. Мы противопоставляем психотерапию психоанализу. Лакан утверждал, что эго – это “преимущественно человеческий симптом, психическое заболевание человека”[1], и делать человека счастливым не является целью анализа. Лаканианский психоаналитик Рауль Монкайо утверждал, что процесс в психоанализе – это процесс “благожелательной деперсонализации”[2] – излияния эго – идея, похожая на кенозис. Монкайо связал это с практикой дзен-буддизма, еще одной восточной духовной традицией, в которой человек освобождается от своих нарциссических вложений в эго.

По Лакану, процесс психоанализа приводит, в конечном счете, к конфронтации с желанием, которое живет в каждом из нас. Противостояние желанию также лежит в основе аскезы. В аскезе человек противостоит своему желанию, освобождая его от интересов простых смертных, всегда находясь в поиске отношений с Богом, который непознаваем по сущности и пребывает во тьме. Эти отношения требуют отказа от земных благ. В психоанализе субъект берет на себя ответственность за отношение к невыразимому первичному отсутствию. Это отсутствие является причиной желания, которое выходит за пределы желаний сознательного эго. Для Лакана в основе субъекта находится зияющая пустота, и нетрудно увидеть, что творческое и сущностное отсутствие Бога в православии созвучно утверждению Лакана. В контексте психоанализа субъект, который выходит за рамки принципа удовольствия (которое защищает эго), оказывается по ту сторону удовольствия. Это переживание, в котором возбуждение в психике достигает такой точки, когда удовольствие и боль соединяются вместе как своего рода удовольствие/боль, которую Лакан назвал jouissance. Интересно, что Лакан обнаружил  jouissance – подобного рода наслаждение – в экстазах мистиков католической церкви, таких, как трансверберация Терезы Авильской или Иоанна Креста. Jouissance можно также найти у православных святых, в жизнеописаниях которых рассказывается об их собственном опыте наслаждения от переживания Бога, которое соединяется с болью сознательного, социально ориентированного эго. В той мере, в какой христианину еще предстоит пройти кенозис, отречение себя, или, можно было бы сказать, эго, такие события будут переживаться болезненно.

Психоанализ не приводит к спасению. Однако в православной традиции, как правило, считают, что рай и ад – это не разные места, а два вида переживания присутствия Бога: рай для тех, чьи сердца подготовлены, и ад для тех, чьи сердца не подготовлены. В той мере, в какой аскеза подготавливает сердце к присутствию Бога, мы представляем, что психоанализ идет параллельным курсом с православной аскезой. И то, и другое ориентирует субъекта не на благоденствие, а на такое желание, выходящее за рамки удовольствия, которое может привести к jouissance, наполненному как наслаждением субъекта, так и болью эго. Для тех, кто больше вкладывает в свое эго, такое jouissance  – это боль. Те, кто опустошил свое эго через кенозис, будут более подготовлены к мистическому наслаждению Божественным Присутствием. Хотя психоанализ является мирским и не имеет намерение устанавливать отношения с Богом Православной Церкви, он, безусловно, облегчает аскетический поиск, ориентированный на нечто большее, чем удовольствие. В этом смысле лакановский психоанализ и православие перекликаются в их понимании того, что значит быть человеком. Это дает им уникальную возможность плодотворного междисциплинарного диалога.

[1] Jacques Lacan, Freud’s Papers on Technique: 1953-1954, the Seminar of Jacques Lacan Book I, (1975/1988). (J.A. Miller, Ed.). (J. Forrester, Trans.). p. 16 (Жак Лакан, Работы Фрейда по технике психоанализа: 1953-1954, Семинар Жака Лакана, Книга I, (1975/1988). (Дж. А. Миллер, ред.). (Дж. Форрестер, пер.). стр. 16).

[2] Raul Moncayo, The Emptiness of Oedipus Identification and Non-Identification in Lacanian Psychoanalysis, (2012) (Рауль Монкайо, Пустота идентификации и неидентификации Эдипа в лаканском психоанализе, (2012).

Карл Вайц – психолог, работающий в Бостонской детской больнице и клинический инструктор Гарвардской медицинской школы.

Тереза Тисдейл – профессор клинической психологии Тихоокеанского университета Азуса и лицензированный психолог и психоаналитик.