Трудно говорить. Трудно думать. Очень трудно молиться. Это шок. И страшно сознавать, что ошибся, не поверив, что будет война. Нет, я совсем не верил, считал, что разговоры о войне останутся только разговорами, страшилками, в которые взрослые люди не верят. Большинство моих друзей тоже не верили.
В четверг утром мы проснулись в мире, который стал другим. В этом новом мире Кремль ведет сразу две войны – развязал большую войну против Украины и продолжил войну против России. Последствия этих войн будут тяжелыми для народов обеих стран. Если агрессия против Украины – это война открытая, с бомбежками, вводом войск на территорию независимого государства и жертвами среди военных и мирных жителей, то война Кремля против России кажется не столь очевидной. Аресты, политические убийства, суды, превратившиеся в фарс, пытки заключенных, уничтожение независимых СМИ, давление на адвокатов и гражданских активистов – всё это как будто бы не сопоставимо с открытой вооруженной агрессией, и тем не менее это война, которую Кремль жестко и последовательно ведет против своего народа.
Только 24 февраля, в день когда войска РФ перешли границу Украины, в разных городах России было задержано 1700 человек. Практически все они «карманными судами» путинской России будут осуждены. Кремлю не понравилось, что граждане России посмели выступить против войны с Украиной.
Слышен ли сейчас голос Православной Церкви в воюющих странах? Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в последние дни выступил дважды. Накануне агрессии, 23 февраля, когда Россия отмечает старый советский праздник – День Красной армии (переименованный в 1993 году в День защитника Отечества), патриарх возложил венок к Могиле Неизвестного солдата у Кремлевской стены и произнес неожиданно большую проповедь. Во-первых, он подчеркнул, что «мы живем в мирное время, но знаем, что и в мирное время возникают угрозы» . То есть восемь лет тлеющей войны на Донбассе, где с обеих сторон погибли тысячи солдат и мирных жителей, многие из которых члены той Церкви, где он предстоятель, для патриарха ничего не значат. И далее: «К сожалению, и в настоящий момент существуют угрозы, — каждый знаком с тем, что происходит на рубежах нашего Отечества». То есть рубежи Отечества – это «священные рубежи» России, которые необходимо защищать, а рубежи других стран, в которых он почитается патриархом, для него самого значат не так много.
Меньше, чем через сутки после этих слов президент России Владимир Путин отдаст приказ о нападении на Украину.
Патриарх Кирилл будет молчать целый день до вечера, и это молчание станет самым красноречивым свидетельством его морального краха. Да, позднее он выступит с заявлением, но его слова будут настолько обтекаемыми, что станет ясно: отнюдь не желание дать оценку происходящему, а стремление уклониться от каких-либо оценок будет его главной задачей. И в каждой строчке страх перед правдой, нежелание ее признать.
Обращение патриарха — типичный пример пропагандистского текста с сознательными подменами. Вот основные:
- «С глубокой и сердечной болью воспринимаю страдания людей, вызванные происходящими событиями». – Для человека, способного говорить правду, найти верные слова не сложно – агрессия, война, нападение России на Украину, ракетные удары по соседней стране. Однако патриарх предпочитает птичий язык и говорит о «происходящих событиях»;
- «Призываю все стороны конфликта сделать всё возможное, чтобы избежать жертв среди мирных жителей». – Опять-таки здесь все ясно: есть агрессор – Россия, и защищающаяся Украина. Объединять их в одной фразе, называя «сторонами конфликта» — это безнравственно;
- И далее – «избежать жертв среди мирных жителей». Что же, если гибнут военные – это для патриарха не так страшно, мол, «профессиональные риски»? Будет ли он готов сам отпеть погибших солдат, объяснить их женам и матерям за что они погибли – и украинским, и русским?
В этом контексте призыв «возносить сугубую, горячую молитву о скорейшем восстановлении мира» выглядит как магическое заклинание или, в лучшем случае, как пустая формальность.
Лишь один церковный иерархи из Московского патриархата нашел мужество назвать вещи своими именами. Резким контрастом с невнятными обращением патриарха прозвучали слова митрополита Киевского и всей Украины Онуфрия, возглавляющего Украинскую православную церковь Московского патриархата: «Случилась беда. К величайшему сожалению, Россия начала военные действия против Украины, и в это судьбоносное время призываю вас не впадать в панику, быть мужественными и проявить любовь к своей Родине и друг к другу. Призываю вас, прежде всего, к усиленной покаянной молитве за Украину, за наше войско и наш народ, прошу забыть взаимные распри и недоразумения и объединиться любовью к Богу и нашей Родине.
В это трагическое время мы выражаем особую любовь и поддержку нашим воинам, стоящим на страже и оберегающим и защищающим нашу землю и наш народ. Пусть Бог их благословит и хранит!
Обращение митрополита Онуфрия появилось уже в середине дня 24 февраля, значительно раньше реакции патриарха Кирилла. И примечательно, что митрополит Онуфрий использует библейский образ Каина: «Украинский и русский народы вышли из Днепровской купели крещения, и война между этими народами – это повторение греха Каина, который из зависти убил своего родного брата. Такая война не имеет оправдания ни у Бога, ни у людей». Признавая родство народов России и Украины, Онуфрий дает беспощадную оценку действиям России, сравнивая ее с Каином и тем самым поднимая вопрос о моральной ответственности за совершенные поступки.
Несколько лет назад в одном из панегириков патриарху Кириллу митрополит Иларион (Алфеев) отметил: «Ключевая мысль Патриарха, когда он говорит о служении Церкви, о ее миссии в мире, состоит в том, что Церковь призвана возвещать Божию правду». Хорошо сказано, не правда ли? Но сегодня вопрос следует поставить прямо: что происходит, если Церковь в лице своего предстоятеля теряет этот пророческий дар? Впрочем, здесь нужно говорить уже не в настоящем времени, а в прошедшем. Слишком очевидно, чем в последние годы озабочены церковные иерархи в России и прежде всего сам патриарх. Это выполнение идеологического заказа Кремля, сотрудничество с властью, которая полностью пренебрегает евангельскими заповедями, для удобства манипулирования заменив их «традиционными ценностями».
Утрата дара возвещать правду приводит к разделениям. Видя лицемерие церковной власти, паства – порой интуитивно, порой осознанно – проводит черту, разделяя официальную Церковь во главе с патриархом и подлинную церковную жизнь, сосредоточием которой становится приходская община. При этом всё очевиднее, что официальная Церковь – это обуза, тяжелое и бессмысленное обременение для живых общин.
Еще одна линия разделения – географическая или, скорее, геополитическая. Если официальная Церковь отказывается признавать войну в Донбассе как реальность и готова приносить жизни людей на алтарь русского мира, то церковное разделение между Россией и Украиной неминуемо. Если бы русский мир был действительно мягкой силой, а не имперской дубинкой, то дальнейшее существование Украинской Церкви в составе Московского патриархата было бы возможно. Если же тех, кто стремится к свободе и уклоняется от имперского насилия Москвы, государственная пропаганда без зазрения совести называет «нацистами», а патриарх при этом молчит, бежать нужно от такого патриарха.
Сегодня предельно ясно: патриарх Кирилл не готов защищать от агрессивного путинского режима свою паству — ни народ Украины, ни народ России. Страдания людей не относятся к его приоритетам. Печалование патриарха перед властью осталось только в исторических книжках.
Простите мой наивный вопрос: и кому тогда такой патриарх нужен?
Публикации