От призыва принять Христа до обожения
что православие открыло мне о преображении жизни

Давид де Леон (David de Leon)

Я вырос не в той Церкви, где соблюдается Великий пост, но я вырос в атмосфере призывов принять Христа. Для меня и моей общины эти глубоко эмоциональные и катарсические встречи в церкви часто становились стимулом для духовного преображения, о котором я мечтал в юности. И хотя на данном этапе моей жизни я совсем не против призывов принять Христа, но я стал больше ценить более продолжительные и неспешные пути преображения, которые часто связаны с такими духовными ритмами, как пост и молитва. Я по-прежнему жажду, чтобы Бог поддержал меня в моем желании измениться.

Великий пост разрушает мой привычный образ жизни, заставляя отказаться от некоторых удобств и привязанностей, которые ежедневно находятся в орбите моего внимания. В прошлом я отказывался от всего привычного: мяса, алкоголя, закусок и сладостей. Каждый раз, когда я с неохотой соглашался на Великий пост, я делал это с надеждой, что Бог действительно встретит меня, отказавшегося от некоторых благ ради возможности получить что-то доставляющее иное удовлетворение. Я хочу преображения: не ради тщеславия или страха порицания, а потому что я знаю, что жизнь становится более насыщенной, когда я противостою своим собственным моделям саморазрушения. Моя семья должна смириться с тем, кто я есть. Я должен справиться с тем, кто я есть. Хотя в теории Великий пост дает все возможности для того, чтобы увидеть трансформацию в моей собственной жизни, я боюсь, что на самом деле трансформация может и не произойти. 

Я не новичок и что-то знаю о преображении. И все же оно остается для меня непостижимой тайной. Как люди на самом деле меняются? Я часто думаю, что перемены гораздо проще заметить, когда они идут в противоположном направлении. Например, в сентябре прошлого года я заметил, что все чаще стал проявлять нетерпение и ворчливость по отношению к двум своим сыновьям младшего школьного возраста. Их потребности, желания и темперамент постоянно меняются. У них много разнообразных переживаний. Я не всегда знаю, что делать с этими чувствами. Часто это происходит в самое неудобное время, например, когда мы опаздываем в школу (часто по моей вине), и малейшая мелочь со стороны одного из них превращается в стычку и нытье. В моем полупьяном, усталом и тревожном состоянии я пытаюсь закончить все это дело пустыми угрозами с описанием последствий в виде все более громких слов, которые в итоге заканчиваются криком. Когда происходят такие сцены, я в разочаровании спрашиваю себя: Как я стал таким нетерпеливым? Когда это произошло? Кем я стал? В кого я могу превратиться? 

Изменения могут быть как явными, так и сокровенными. Те изменения, которых я жажду, особенно когда думаю о Великом посте и вещах Божественных, еще более таинственны. Великий пост часто воспринимается как образец 40-дневных периодов приготовления, о которых говорится в Писании. От опыта Моисея на горе Синай, получившего Скрижали Завета пока его народ блуждал по пустыне, до 40 дней Иисуса в пустыне, постившегося среди постоянных искушений от сатаны, – подготовка и изменение стоят на первом месте в нашем понимании Великого поста. В это время года я вспоминаю об освященной плотской природе моего земного бытия, а также о несовершенствах, которые присущи моей славной и бренной природе. Размышления о моих телесных и даже эмоциональных ограничениях напоминают мне о том, что я не часто предстаю перед миром таким, каким бы мне хотелось. Я не всегда самый любезный супруг, самый терпеливый отец, самый надежный друг или самый мудрый наставник. Но я хочу возрастать в этих качествах. Надеюсь, меня поймут правильно: совершенство – это не то, к чему я стремлюсь в Великий пост; я стремлюсь к тому святому преображению, которое происходит, когда мы откладываем все, на что способны, из ожидания и надежды, а не по принуждению, чтобы увидеть, как Бог встречает нас в этом нашем состоянии.

Я счастлив, что знаком с несколькими коллегами, принадлежащими к Православной Церкви. Изучая вместе с ними православное богословие, я познакомился с православной концепцией обожения. Обожение – это тот путь, на котором православные христиане постигают спасение – это процесс уподобления Богу. Обожение для христианина – это путешествие к соучастию в жизни Бога. Это участие начинается с той работы, которую ведет Сам Иисус, примиряя творения с Самим Богом, и это непрерывный процесс, в котором люди участвуют силой и присутствием Святого Духа. Ключевым в понятии обожения является участие в нем человека как творения Божия. Православное богословие утверждает, что обожение неотделимо от кенозиса – самоуничижения – и наиболее ярко воплощено в Писании в гимне Христу из Второго послания к Филиппийцам, который описывает воплощение, жизнь, смерть и воскресение Иисуса. Кенозис для каждого выглядит по-своему, и эту богословскую концепцию обоснованно критиковали в раках феминистского и женского богословия за то, что исторически самопожертвование было направлено, в частности, против женщин. Однако по своей сути кенозис лучше всего понимать как вверение себя другому. Это акт уязвимости, который жаждет взаимности и не может быть совершен по требованию или принуждению. Путь к обожению – единению с Божеством – означает довериться Богу всецело, включая наши ошибки, слабости, желания, надежды и мечты.

Этот Великий пост напоминает мне о том, что я подхвачен ветром обожения, и Сам Бог приглашает меня принять участие как в Его Божественной жизни, так и в моем собственном пути к преображению. Мои ограниченность и несовершенство не делают меня плохим; они делают меня человеком. И в силу моей человеческой сущности, а также ради тех, с кем я прежде всего разделяю свою судьбу, я жажду преображения. Я жажду преображения, которое влечет меня к более глубокой самоотдаче себя Богу и тем, кого я люблю. Великий пост пробуждает мою веру и заставляет поверить в то, что преображение даже таких упрямых людей, как я, действительно возможно, и что Триединый Бог милостиво приглашает меня принять участие в моем собственном преображении. Я молюсь о том, чтобы Бог удивил всех нас семенами или плодами преображения в нашей собственной жизни в этот Великий пост.

Дэвид де Леон – докторант, изучающий систематическое богословие в Фордхэмском университете в Нью-Йорке. Он пишет, преподает и размышляет о самобытности, вере и колониальной истории филиппинцев, американцев филлипинского происхождения и выходцев из юго-восточной Азии.