В интервью, которое распространил Отдел внешних церковных связей Русской православной церкви, телеканал “Россия” спросил Патриарха Кирилла о его визите в Латинскую Америку в феврале 2016 года. В ответ патриарх Кирилл поделился своими впечатлениями о Южной Америке и надеждами, которые он возлагает на страны этого региона. Для сравнения он привел опыт Советского Союза в условиях господства одной идеологической монополии, преследовавшей единственную цель развития. Он выразил предположение, что Латинская Америка находится на аналогичном перепутье между светским и религиозным влиянием. В 2016 году, отметил Кирилл, Россия стремилась интегрировать опыт Церкви в свое развитие: ” Сегодня мы, не без трудностей, не без критики, но пытаемся построить общество, где религиозная вера органично сочетается с образованием, технологиями, информацией, современным образом жизни. И задача Церкви в России заключается в том, чтобы именно этот синтез духовного и материального поддерживать”. В связи с этим Кирилл напоминает Латинской Америке тот урок, который, по его мнению, современная Россия усвоила со времен Советского Союза. То есть, он предупреждает, что “нельзя таких целей достичь без Бога, как нельзя было построить Вавилонскую башню”. Ссылка патриарха Кирилла на Вавилонскую башню заслуживает критического рассмотрения в связи с агрессией России в Украине.
Согласно 11 главе книги Бытия, жители вавилонского города Сеннаар решили построить великую башню. Какова их главная цель? Они говорили друг другу: “построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли” (Быт. 11, 4). Однако их действия противоречили ранее данной Богом заповеди Ною и его потомкам “плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю (и обладайте ею)” (Быт. 9, 1).
До этого момента говорилось, что в мире был “один язык и одно наречие” (Быт. 11, 1). Еврейские слова в тексте указывают на цели строителей. В данном контексте “язык” несет в себе оттенок нации с определенными границами, а “наречие” сродни общему разуму при обсуждении дел общины. Далее интересна эпистемология слова “Вавилон” (бабель). Оно происходит от аккадского слова, означающего “врата Бога”. Если аккадское толкование слова указывает на цели строителей башни, то не похоже, что сами строители считали, что достигнут своих целей без Бога. Однако в иврите заметна игра словами “бабель” и “балал”, указывающая на то, как Господь “смешал” язык (Быт. 9, 9), и это позволяет сделать вывод о глупых или ложных намерениях.
Сегодня Православная Церковь есть уже практически во всех уголках земли. Несомненно, географические границы, язык и культура делают общение друг с другом очень трудным и часто, мягко говоря, затруднительным. Но если история Вавилонской башни чему-то и учит нас, то жизнь в рассеянии и различия в языке и культуре, так или иначе, призваны приблизить нас к целям Божьим. По крайней мере, Божье благословение не должно быть заключено в одной-единственной стране или на одной территории.
Я считаю, что один из современных выводов из этого повествования состоит в том, что людям необходимо войти в пространство и язык друг друга, чтобы вместе ощутить Божее благословение. Это действие требует чрезвычайного смирения, времени и решения множества вопросов. Такое действие означает, что ни один “язык”, то есть ни одна граница или нация, не может стать “вратами Божиими”. Рассеяние потомков Ноя, без сомнения, дестабилизирует все, что было известно и удобно, но оно открывает возможность для многих народов в общении. Я считаю, что в этом контексте русская идея соборности в ее православном понимании становится критикой Московского патриархата, поддерживающего войну Путина в Украине, а также открывает уникальные перспективы.
Когда византийские императоры пытались воссоединиться с Римом, в знак протеста против папства, в славянской версии Нико-Цареградского Символа веры позднего средневековья появилось слово “соборная [Церковь]”, означающее “собираться вместе”, в отличие от “кафолическая”, которое часто понимается как “распространяться по всему миру” (Nichols, 1989). Идея соборности получила дальнейшее развитие среди славянофилов, в частности Алексея Хомякова, и их вгляды кратко сформулировал Павел Гаврилюк: “церковное единство, основанное на свободе и любви, а не на внешнем авторитете” (2014). Существует три основных варианта интерпретации соборности: соборность как кафоличность, соборность как собрание и соборность как содружество (Valliere, 2016). Все три подхода формируют целостную картину, но я считаю, что для представления православного взгляда на общество необходимы дальнейшие размышления о соборности как собрании и соборности как содружестве. В этих двух случаях акцент делается на “как”, а не на “что”.
Развивая тему соборности у Хомякова, Поль Валлиер отмечает, что “грех западного раскола для Хомякова заключается не в том, что сделала Западная церковь, а в том, как она это сделала, действуя односторонне, а не в общении, путем исполнительного решения, а не консенсуса” (2016). Поэтому “собирание вместе”, подразумеваемое соборностью, может показаться контрпродуктивным на примере Вавилонской башни, но оно уместно при обсуждении процесса или духа, если хотите, того, как христиане связаны и взаимодействуют, будучи рассеянными по всему миру. Это соображение требует способа взаимодействия в согласии и общении. Но есть один подход, который никогда не будет жизнеспособным и который сразу же дисквалифицирует нераскаявшегося человека или лидера – это пролитие крови.
После первоначального повеления Бога Ною и его потомкам: “Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю”, Бог добавляет оговорку о том, как именно люди будут населять этот мир: ” кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию; 7 вы же плодитесь и размножайтесь, и распространяйтесь по земле, и умножайтесь на ней” (Быт. 9, 6-7). Создавать общество или стремиться сохранить исторические границы и интересы, проливая кровь, и утверждать, что эти цели достигаются с Богом, – безумие. Войны и разделения продолжают демонстрировать желание политических сил и народов построить “ворота Бога”, но в результате получается лишь смута. Я считаю, что Православные церкви должны продолжать дискуссию о соборности как согласии и соборности как общении. Такой разговор крайне важен для того, как Православные церкви относятся друг к другу. “Как” – никогда не через кровопролитие, а для восстановления и укрепления путей свободы, любви и благословения вне границ и пределов.
Публикации