Архидиакон Иоанн Хрисавгис недавно заметил, что во время пандемии Covid-19 многие лидеры Православной Церкви «оказались почти парализованы разделениями между собой и изоляцией от внешнего мира». Он связывает этот паралич с рядом важных вопросов, но не комментирует подробно то, как в некоторых регионах, по крайней мере, некоторые иерархи и священники призывали своих людей игнорировать разумные медицинские меры предосторожности во имя «веры».
Такое отношение нашло отражение в отказе многих епископов разрешить использование нескольких лжиц для причастия мирян в своих епархиях. Отчасти этот отказ мог быть вызван опасением «расколоть Церковь» в условиях сильного давления на них со стороны «консерваторов», требующих отказаться от любых изменений в практике причащения. Однако, как представляется, отчасти это было связано и с их согласием с двумя утверждениями, которые часто делали те, кто оказывал на них давление. Одно из них заключалось в том, что «от Тела Христова нельзя заразиться Covid-19″. Другое утверждение заключалось в том, что “лжица является частью православной традиции, и поэтому ее использование не может быть изменено».
Однако никто из тех, кто выдвигал первое из этих утверждений, не принял во внимание тот важный богословский момент, что хлеб, принимаемый в причастии, являясь действительно Телом Христовым, сохраняет все физические свойства хлеба. Это означает, что освященный хлеб — и, соответственно, лжица, на которой он предлагается, — несомненно, может быть носителем вируса или другого микроорганизма. (Это, заметим, не просто заумный богословский тезис, с которым можно поспорить. Его обоснованность очевидна из того, что, когда причастие оставляют для причащения больных, оно может быстро заплесневеть, если в атмосфере будет много влаги. Я живу в стране, где сырой климат далеко не редкость, поэтому священники, прежде чем положить только что приготовленные Св. Дары таинство в дарохранительницу, ставят их дома на пару дней в сушильный шкаф, чтобы предотвратить возникновение этой проблемы).
Второе утверждение, якобы основанное на Предании, звучит столь же сомнительно, поскольку не учитывает того факта, что, как следует из анализа доказательств, представленных Робертом Тафтом и о. Алкивиадисом Каливасом, [1] использование лжецы для причастия было неизвестно в ранней Церкви, и она использовалась далеко не повсеместно вплоть до позднего Средневековья. В IV веке, как следует из наставлений св. Кирилла Иерусалимского катехуменам о том, как принимать причастие, ложка не использовалась. (Освященные хлеб и вино принимались отдельно, причем последнее черпалось из чаши. Сохранившиеся от этого раннего периода церковные лжицы использовались, вероятно, только для помазания.) Лишь несколько столетий спустя появились явные свидетельства использования лжиц для причастия, что, возможно, было вызвано необходимостью причащать больных, а возможно, как предполагал в свое время св. Никодим, из-за нехватки диаконов, которые держали бы чашу во время раздачи причастия. Однако даже после введения этой практики она не получила широкого распространения в течение довольно длительного времени. Например, в конце XII века канонист Феодор Вальсамон, впоследствии патриарх Антиохийский, еще мог сетовать на то, что во многих местах отказываются от традиционного способа причащения в пользу использования лжицы.
Как резюмирует о. Алкивиадис, «использование лжицы для причастия не было введено в действие каким-либо собором, вселенским или поместным. Ее использование возникло постепенно… Заменить многовековую традицию раздельного принятия освященных Даров, основанную на библейской модели, было непросто… В итоге лжица была принята, пусть и неохотно, поскольку она не нарушала, не противоречила и не компрометировала никаких доктринальных учений». В контексте пандемии, продолжает он, мы должны признать, что метод, с помощью которого осуществляется причастие, «чисто функциональный». Он служит практической цели, и “таким образом, в зависимости от потребностей и обстоятельств, поместная Церковь может свободно адаптировать, изменять и регулировать метод раздачи Святого Причастия. Какой бы метод ни выбрала Церковь, главное, чтобы он не нарушал никаких догматов и … поддерживал и сохранял достоинство священного акта причащения».
В своей статье о. Алкивиадис говорит о том, что решение такого рода принимается поместной Церковью «в ее соборной мудрости и авторитете». Как мы должны понимать эту фразу? Один из самых энергичных православных комментаторов XX века Филипп Шеррард сетовал на «принудительный авторитаризм»[2] нашей Церкви. Этот вид авторитаризма, как я полагаю, усиливается широко распространенным, но искаженным представлением о том, что власть епископа может осуществляться независимо от любых попыток использования мудрости и знаний народа, над которым он начальствует. Когда мы поем епископу eis polla eti Despota (многая лета, владыка), мы, однако, не должны использовать термин “владыка» (или буквально «деспот») для утверждения его права быть деспотом в современном смысле этого слова, как если бы его власть понималась в терминах auctoritas римской правовой традиции. Скорее, мы должны утверждать иное понимание власти, которое митрополит Иоанн Пергамский в свое время обозначил как «власть как подлинность».[3]
Авторитет, в этом последнем смысле, — это не деспотическая власть, а, как часто подчеркивал митрополит Антоний Сурожский (ум. в 2003 г.), ответственность, осуществляемая в духе служения. Окончательное решение по любому волнующему его вопросу, как правило, принималось им только после консультации с людьми, над которыми он имел власть, и устав его собственной епархии отражал это понимание. (К сожалению, через несколько лет после его смерти эти уставы были изменены и стали отражать уже совсем другое понимание власти).
Заметим, что власть епископа ни в коей мере не ставится под сомнение самим фактом создания таких консультативных структур, которые митрополит Антоний считал необходимыми. Разумеется, Церковь не является демократическим институтом, поэтому любые голосования, проводимые в таких структурах, могут быть лишь советами епископам. Однако такие советы могут быть важны, поскольку епископы часто не имеют представления о тех областях знаний и опыта, которые необходимо учитывать при принятии решений. Одной из таких областей является наука, и поскольку мои собственные богословские интересы лежат именно в этой области, меня беспокоит тот факт, что в отношении как пандемии, так и других вопросов научного характера, возникающих в православном мире, консультации с экспертами в соответствующих дисциплинах, похоже, проводятся крайне редко. (Как сказал мне один мирянин, обладающий высоким уровнем такой экспертизы, официальные церковные заявления по вопросам, требующим научной экспертизы, зачастую не соответствуют современным научным представлениям).
В определенном смысле нам очень повезло во время пандемии Covid-19, поскольку передача вируса от человека к человеку оказалась не такой легкой, как некоторые опасались вначале. Однако эти первоначальные опасения были далеко не иррациональными, поскольку научные представления о вирусе сovid-19 в начале пандемии были далеко не полными. Только недавно стало ясно, что распространение вируса в церквях, скорее всего, было связано с его присутствием в воздушно-капельном потоке, выдыхаемом зараженными, а не с использованием одной лжицы для причастия (это объясняется тем, что размер вируса — необычайно большой по вирусным меркам — таков, что количество потенциальных вирусов на ложке ниже того, которое обычно требуется для заражения).
Однако то, что оказалось верным в случае с Covid-19, не обязательно окажется верным в случае следующей крупной пандемии, которая, по предупреждению ученых, может произойти в ближайшем будущем. Вполне возможно, что эта новая пандемия будет связана с другим, гораздо более мелким вирусом, и тогда общая лжица для причастия окажется гораздо опаснее, чем в случае с Covid-19. Это означает, что возникает вопрос о том, как нам следует готовиться к этой новой пандемии. В частности, мы должны спросить, не следует ли по изложенным мною причинам считать, что настойчивое требование одной лжицы для причастия неуместно в период пандемии. Если мы решим, что это так, то после консультаций с научными экспертами следует как можно скорее подготовить епархиальные инструкции об использовании нескольких лжиц (или других способов принятия причастия). Эти инструкции должны быть введены в действие, как только новая пандемия сделает их использование необходимым.
[1] Robert F. Taft, “Byzantine Communion Spoons: A Review of the Evidence”, Dumbarton Oaks Papers 50 (1996) 209-238; Fr. Alkiviadis C. Calivas, “A Note on the Communion Spoon”, Orthodox Times, May 26, 2020.
[2] Philip Sherrard, Christianity: Lineaments of a Sacred Tradition (Brookline, Holy Cross Orthodox Press, 1998) chapter 2
[3] John D. Zizioulas, “Preliminary Considerations on the Concept of Auhority”, Ecumenical Review 21.2 (1969) 163
Публикации