За последние три года многие увидели новости о трагических событиях, постигших народ Эфиопии. Но, вероятно, немногие нашли время, чтобы внимательно прочитать об этих конфликтах (которые хорошо освещены на сайте Public Orthodoxy здесь и здесь). К сожалению, нам представляется, что лишь очень небольшое число сторонних наблюдателей смогло по достоинству оценить древнюю и прекрасную христианскую традицию, издавна процветающую в Эфиопии.
В силу географических и языковых факторов мудрость и богословие, которыми обладает Эфиопская Православная Церковь Тевахдо (ЭПЦТ)[i], в большинстве случаев остаются недоступными для внешних. В последние десятилетия эта ситуация постепенно меняется, а значит, недоразумения можно и нужно уладить. В качестве общего правила в этом процессе один из наших верных друзей и коллег любит напоминать нам о необходимости оценивать другие христианские традиции по лучшим образцам их богословия, а не по худшим образцам поведения их мирян. Если мы внесем хоть малую лепту в дело побуждения внимания к искреннему свидетельству наших братьев и сестер из ЭПЦТ (которые не поют себе дифирамбы!), мы будем только благодарны.
На поверхности
Когда люди обнаруживают, что мы изучаем священные книги ЭПЦТ, то, как правило, возникает целый ряд последующих вопросов, как правило вполне предсказуемых. Эти вопросы важны, поскольку отражают общее восприятие ЭПЦТ в целом.
«Действительно ли они хранят Ковчег Завета?»
Очевидно, что этот вопрос важен с исторической и археологической точек зрения, но в действительности это совсем не тот вопрос, который следует задавать собратьям-христианам. Если человек искренне стремится понять и изучить древнее христианское свидетельство Эфиопии, он должен принять тот факт, что ЭПЦТ действует исходя из твердого убеждения, что Ковчег был доверен Эфиопии и что они должны распоряжаться им так, чтобы прославить Бога. Специалисты по эфиопистике десятилетиями спорили о значении и влиянии Ковчега, но в последнее время Йирга Волдейс выделяет и разъясняет концепцию завета, взятую из богословия Ковчега — особенно отраженную в национальном эпосе Kəbrä Nägäśt (“Книга о Славе царей») — как важнейшую черту богословия ЭПЦТ сегодня[ii]. Концепция Божественного Завета лежит в основе литургической жизни каждой церкви и самоощущения каждого православного христианина в Эфиопии.
Вопрос о Ковчеге тесно связан с вопросами о династии Соломонидов, а также с другими вопросами, связанными с исторической достоверностью (например, с вопросом об эфиопском евнухе). Вместо того, чтобы продолжать задавать эти бесплодные вопросы, христианам, возможно, было бы полезно изменить свою точку зрения: «Как бы сложилась моя религиозная традиция, если бы мы верили, что Бог избрал и уполномочил нас хранить такой потрясающий символ Его Божественного присутствия на Земле?»
Верные Богу на протяжении всей истории не требовали неопровержимых научных доказательств деяний Феклы или «этнической принадлежности» Моисея Черного, чтобы получить благословение и ободрение от знакомства с их жизнью. Как сегодня христиане могут вдохновиться убедительным свидетельством веры и жизнеспособностью ЭПЦТ?
«Разве они не являются просто частью Коптской церкви?»
С административно-политической точки зрения верно, что ЭПЦТ до 1959 г. находилась под управлением Александрийского Патриарха, то есть епископы-митрополиты назначались оттуда. Также верно, что в богословии и литургии есть значительное сходство. Однако причисление ЭПЦТ к коптской традиции не учитывает огромного количества уникальной литературы, агиографии, истории, богословия, иконографии, музыки и т.д., характерных только для Эфиопии и Эритреи. Кроме того, хотя для подтверждения родства в семье Восточных Православных Церквей часто используются возрастающие богословские аналогии, важно отметить, что ЭПЦТ избегает использования термина «миафизитство», предпочитая таинственный и не имеющий “технического» значения термин täwaḥǝdo.
«Обладает ли Эфиопия самой древней Библией?»
Благодаря распространенным в Интернете изображениям и звуковым фрагментам у некоторых сложилось неполное представление об эфиопском Священном Писании. Действительно, Евангелия Гярима (две рукописи которых были датированы углеродным методом VI веке[iii]), возможно, являются древнейшим сохранившимся иллюминированным евангельским кодексом в мире (однако это не самая древняя Библия и даже не самый древний сохранившийся евангельский текст). Гораздо важнее тот факт, что язык Gǝʿǝz был одним из первых языков, на который было переведено христианское Священное Писание, что произошло, вероятно, к началу V века. Это способствовало появлению неоценимого количества оригинальных богословских размышлений на эфиопских языках, включая обширные и крайне малоизученные традиционные библейские комментарии на амхарском языке (ʾAndǝmta).
С вопросом о древности Эфиопского Священного Писания связаны вопросы о «каноне»[iv], в который, как известно, входят Первая Книга Еноха и Книга Юбилеев. Здесь можно было бы многое сказать о влиянии этих текстов на эсхатологию, метафизику и (в том числе) демонологию[v] ЭПЦТ, но православным христианам особенно следует напомнить о том, насколько ценными могут быть (и были) христианские тексты, не обязательно используемые в богослужении в явном виде.
В лоне Церкви
Помимо устранения недоразумений, связанных с ЭПЦТ, мы считаем, что другие христианские традиции могут получить большую пользу от взаимодействия с этой прекрасной ветвью Церкви Христовой. Вот три основных направления, обладающие высоким потенциалом:
Воплощенное, естественное, незападное богословие
Поскольку ЭПЦТ в течение примерно полутора тысяч лет была в значительной степени независимой от других христианских традиций, абстрактное, систематическое и пропозициональное мышление практически полностью отсутствует в ее бережно хранимом традиционном литературном корпусе. Богословие ЭПЦТ, иногда соотносимое с «семитской» или «сирийской» традицией, предлагает глубокие размышления на такие темы, как окружающая среда, роль женщины и духовное становление. При этом нельзя сказать, что эти идеи расходятся с христианской верой в ее широком понимании. Напротив, основные убеждения, такие как «доктрина» теозиса, исследуются, отстаиваются и защищаются с помощью местной лексики, метафор и притч. Мы считаем, что западные христиане всех направлений могут стать более закаленными, как сталь, просто общаясь с представителями EOTC и изучая их богословие.
Древнее и уникальное литургическое и интеллектуальное наследие
Литургические тексты, музыка и церковная утварь ЭПЦТ — одни из самых древних в мире. Возникшие в V веке при святом Яреде, они содержат перспективы, мелодии и символизм, более нигде не встречающиеся. Несмотря на то, что они до сих пор остаются практически недоступными для посторонних глаз, наблюдение за тем, как древние эфиопские христиане неустанно направляли всю свою энергию, ресурсы и культуру на поклонение Богу в Духе и Истине, может быть глубоко назидательным.
Интеллектуальное наследие Эфиопии также достойно высокой оценки. За сотни лет до Декарта и Локка и без малейшего влияния таких мыслителей, как Аквинат или Палама, Гийоргис из Сэгла стал автором впечатляющего трактата о христианской доктрине (Mäṣhafä Mesṭir). Другие оригинальные эфиопские произведения, такие как «Хатата«[vi], свидетельствуют об искусности и мастерстве христиан ЭПЦТ, которые были движимы своими универсальными представлениями о христианской жизни.
Динамичная и живая духовная традиция
Эфиопия может гордиться значительно большим количеством монашествующих христиан, чем любая другая страна[vii]. Эти монахи хранят веру ЭПЦТ не только благодаря переписыванию рукописей, но и вовлекаясь в динамичные методы обучения, которые были названы «одной из древнейших непрерывных систем обучения в мире»[viii]. Так, например, выдающийся Кин Бет на основе глубокого личного знания Священного Писания и патристических текстов создает сложные экстемпоральные композиции, в которых древняя мудрость одновременно соединяется с реалиями повседневной жизни.
Хотя драгоценная мудрость и свидетельство ЭПЦТ только сейчас становятся доступными христианам за пределами эфиопской традиции, не кажется случайным, что это происходит в то время, когда христианство в западных странах испытывает небывалые трудности с собственным призванием и верностью Христу.
[i] Ethiopian Orthodox Täwaḥǝdo Church (EOTC). Эфиопская православная церковь Тевахдо (ЭПЦТ) и Эритрейская православная церковь Тевахдо были едины в рамках одной традиции до 1993 года. За исключением короткого периода разногласий, они поддерживают полное евхаристическое единство. Мы используем стандартную аббревиатуру «ЭПЦТ» для удобства и не предполагаем никакого отчуждения значимой для нас Эритрейской церкви.
[ii] Yirga Gelaw Woldeyes, Native Colonialism: Education and the Economy of Violence Against Traditions in Ethiopia (Trenton, NJ: Red Sea Press, Inc., 2017).
[iii] J. McKenzie and Francis Watson, The Garima Gospels: Early Illuminated Gospel Books from Ethiopia (Oxford: Manar Al-Athar, University of Oxford, 2016), 40–41.
[iv] Cf. Bruk A. Asale, “The Ethiopian Orthodox Tewahedo Church Canon of the Scriptures: Neither Open nor Closed,” The Bible Translator 67, no. 2 (August 2016): 202–22.
[v] Одним из ярких примеров демонологии ЭПЦТ является неоднозначный и несколько загадочный жанр литературы под названием Asmāt Roles (менее корректно называемый «Магические свитки»), содержащий подробные молитвы об изгнании различных демонических существ и недугов. Asmāt Roles до сих пор продолжают выпускаться спустя примерно 500 лет после их появления.
[vi] See Zara Yaqob and Walda Heywat, The Hatata Inquiries, ed. Lee Ralph, Worku Mehari, and Belcher Wendy Laura (De Gruyter, 2023).
[vii] По приблизительным оценкам, число действующих монахов в Эфиопии около 60 тыс. (в среднем по 75 в каждом из 800 монастырей). Это примерно в четыре раза больше, чем в России около 15 тыс. монашествующих. См. http://www.patriarchia.ru/db/text/5359105.html.
[viii] Richard Pankhurst, A Social History of Ethiopia (Addis Ababa, 1990), xi.
Публикации