Сказать, что религия и юмор — странные соседи, означает лишь одно — признать очевидное! Однако одно не может обойтись без другого, у этих «явлений есть взаимное притяжение» (Schweizer 2020, p.162). По словам христианского писателя и философа Г.К. Честертона, «Жизнь серьезна всегда, но жить всегда серьезно – нельзя. Вы можете с какой угодно торжественностью выбирать галстуки, но в таких важных вопросах, как смерть, секс и религия, вы должны быть веселы, иначе сойдете с ума». (цит. по Terry Lindvall, 2015). Институциональная религия и религиозные догмы не оставляют места для двусмысленности, поскольку основаны на абсолютных моральных истинах, уверенности в своей вере и соответствии высшему духовному авторитету и порядку. Юмор же, напротив, основан на двусмысленности и трансгрессии, на смещении границ, на том, что он подвергает сомнению и оспаривает социальные нормы и моральные истины. Религиозные представления и верования имеют в известной степени универсальную привлекательность, а смех — часть нашей человеческой природы. В отличие от них юмор невозможно адекватно транслировать ни в пространстве, ни во времени. То, что было смешным несколько лет, десятилетий или столетий назад, не обязательно будет иметь ту же комическую составляющую сегодня или восприниматься нами как смешное. Помимо этого юмор относителен и обусловлен культурными особенностями, поэтому очень индивидуален. Мы смеемся вместе, но смеемся над разными вещами. По аналогии с красотой, юмор находится в глазах смотрящего, о чем говорит сестра Васса (Ларина) в своем подкасте о религии и юморе (Выпуск 106, 16 февраля 2017 г.).
Несмотря на эти фундаментальные различия, и религия, и юмор обладают «искупительной ценностью» (Ingvild Saelid Gilhus, цит. по Gardner 2020, p. 162), особенно смех, позволяющий справиться с нелепостями жизни и человеческого опыта (Berger 2014). В нашем мире, полном хаоса, религия предлагает духовное утешение и чувство уверенности, юмор же предлагает легкий комедийный подход в попытках понять этот мир. Религия и юмор обладают огромной силой, как положительной, так и отрицательной. Как невозможно переоценить силу религиозных убеждений и веры, так и «в хорошо исполненной шутке таится большая сила», как метко заметил покойный американский комик Дик Грегори в 2017 г. И религия, и юмор обладают огромным потенциалом для преувеличения различий и обострения чувствительности, но также могут тоньше выразить фрустрацию и помочь разрядить напряжение. Религия и юмор могут помочь нам отвлечься от собственных проблем и побудить нас выйти за пределы пузыря нашей повседневной реальности. Они предлагают нам иначе взглянуть на мир. И религия, и юмор основаны на отношениях и общности: религиозная идея и шутка могут способствовать взаимопониманию, наводить мосты, поддерживать нашу связь с другими людьми и усиливать чувство принадлежности к сообществу. Но, напротив, религия и юмор могут исключать и принижать другого, узаконивать и санкционировать предрассудки, скрытые или явные, и тем самым усиливать различия, разъединять и разделять людей.
Как представляется, при столкновении религии и юмора преобладает крайне настороженный и подозрительный подход, и это не в последнюю очередь потому, что возникают правовые конфликты, а иногда и прямое насилие, когда юмор переходит границы дозволенного с религиозной точки зрения. Обвинения в богохульстве[1] выдвигались после шуток и смеха над религией, которые воспринимались как неуместные и оскорбительные. Здесь мы упомянем о яростной реакции только на два получивших широкую огласку случая — после публикации карикатур на Мухаммеда и выхода на экраны комедийного фильма «Житие Брайана по Монти Пайтон». Подобные конфликты поставили под сомнение границы свободы выражения мнений, особенно в отношении религиозных чувств, и укрепили мнение о том, что религия и юмор несовместимы.
Пересечения религии и юмора
Учитывая столь непростые взаимоотношения между ними, почему нам стоит обратить внимание на пересечение религии и юмора? Начнем с того, что, по меткому выражению исследователя юмора Кристи Дэвис, «шутки — это термометр» (2001, с. 300); они отражают преобладающие социальные, культурные и политические установки и настроения. Религия и юмор пересекаются различными способами и в разных сферах, и это порождает ряд вопросов. Во-первых, это вопрос о наличии юмора (и связанных с ним понятий смеха, легкомыслия и т.д.) в священных текстах, в том числе в Библии. С этим связан вопрос о том, можно ли найти юмор в мировых религиях, в том числе в религиозных текстах, таинствах, религиозных практиках и религиозности как таковой, то есть в различных способах, обращаются к религии, исповедуют ее, выражают и передают в повседневной жизни. Во-вторых, это вопрос о том, какое влияние религиозная принадлежность и религиозность в целом могут оказать на возникновение юмора (создание шутки и присутствие чувства юмора) и его оценку (готовность понять шутку и посмеяться над ней), которые формируются под влиянием целого ряда факторов, таких как мировоззрение и убеждения человека, в том числе религиозные взгляды. Работы Василиса Сароглу и др. по созданию юмористических произведений, а также Карла-Хайнца Отта и Бернарда Швейцера по оценке юмора предлагают некоторые интересные размышления. В-третьих, это вопрос религиозного юмора, т.е. юмора о религии, включающего шутки и смех над религиозными деятелями, священными текстами, религиозными практиками и верующими. Мы рассмотрим в первую очередь первый и третий вопросы.
С первым вопросом о том, можно ли найти юмор в религии и в священных текстах, связан и другой — можем ли мы наблюдать соответствующие закономерности и различия в комическом взгляде на мировые религии. Являются ли некоторые религиозные традиции более открытыми для юмора и его последствий (например, смеха, веселья, жизнерадостности)? В работе Джона Морреолла «Комедия, трагедия и религия» (1999) в довольно бинарных терминах сравниваются комические и трагические аспекты восточных и западных религиозных традиций. Развивая эту мысль, можно сказать следующее: необходимо рассмотреть, как священные тексты интерпретировались на протяжении ряда столетий, чтобы создать различные видения и отношения к юмору в разное время и в различных социокультурных, политических и религиозных контекстах (Gardner 2020). Восточные религиозные традиции, включая буддизм (примером которого часто служат изображения смеющегося Далай-ламы) и индуизм, а также конфуцианство и даосизм, по-видимому, изначально ценят комический смех и особенно проникнуты тем, что Морреалл называет антитрагическим видением и прокомическими чертами. Когда мы переходим в сферу западных монотеистических религий, то здесь наблюдается более широкий спектр антитрагических/прокомических и протрагических/антикомических черт. В иудаизме юмор присутствует в самом Талмуде, но, что более важно, он также выполнял функцию механизма политической и психологической саморегуляции, обеспечивающего сопротивление и выживание в испытаниях, выпавших на долю еврейского народа. В исламе, хотя трагическое и комическое могут и не присутствовать в явном виде, существуют четкие принципы допустимых видов юмора, шутки и смеха; тем не менее, юмористическая и сатирическая практика в мусульманском мире и ее ограничения варьируются в разных исламских контекстах в зависимости от различных религиозных чувств, социальных норм, политических режимов и правовых рамок.
В христианстве диапазон антитрагического/прокомического и протрагического/антикомического представляется весьма многообразным в различных христианских течениях (католицизм, протестантские церкви, православие и т.д.). Что касается присутствия юмора в Священном Писании, то преобладает мнение, что юмор и его следствие — смех, а также сарказм — встречаются во многих отрывках Ветхого и Нового Завета, что доказывают некоторые религиозные (богословы) и светские ученые, в том числе о. Джеймс Мартин, S.J., Бернард Швайзер, Терри Линдвалл, Ингвильд Саэлид Гилхус и сестра Васса (Ларина). Христианский взгляд на юмор и «богословие смеха», сформировавшаяся со второй половине XX века, опирается на пять основных принципов, изложенных Бернардом Швейцером в его книге «Христианство и триумф юмора»: «Христианство имеет долгую и достойную сожаления историю осуждения смеха; юмор играет важную роль в жизни верующих, и христиане не должны сдерживать свой смех; смех — это дар Божий, поскольку он эквивалентен радости, а радость — это божественный атрибут; Библия изобилует юмором, и Бог обладает чувством юмора; при этом существуют два вида смеха — морально хороший и морально дурной, или «позитивный» и «негативный» смех»» (Schweizer 2020, p. 31).
Как отметила сестра Васса (Ларина) во время нашей недавней неформальной беседы, случившейся через пару месяцев после конференции IOTA 2023 в Волосе, легкомыслие и юмор — это божественные качества. Возможно, что воскресение — это величайшая и «самая экстравагантная шутка» Бога, которую можно рассматривать как архетипическую христианскую шутку, хотя и с глубоким позитивным посылом: это победа жизни над смертью, добра над злом (Donnelly 1992, p. 1). Более того, раннехристианская традиция risus paschalis, так называемого «пасхального смеха», которая также присутствует в греческой православной традиции в пасхальный понедельник, когда происходит обмен шутками и юмористическими историями в рамках радости пасхального празднования, контрастирует с серьезным и торжественным настроением, предшествующим Пасхе. Однако если чувство юмора Бога не всегда выдерживает испытание временем, то юмористические и саркастические отрывки Ветхого и Нового Заветов не обязательно смешны (или даже уместны) сегодня, но они являются конкретными примерами того типа юмора, который можно найти в христианском Писании.
Несмотря на то, что роман Умберто Эко «Имя розы» — художественное произведение с многоуровневым анализом различных проблем и прежде всего вопросов истины, он предлагает некоторые указания на христианские теологические интерпретации смысла смеха в Средневековье. По сюжету, старший и самый ученый слепой монах бенедиктинского аббатства Хорхе Бургосский отвергает мысль о том, что Иисус когда-либо смеялся, и идею смеха в целом как «слабость и разврат» (с. 507), мешающие человеку принять идею единой и непреложной истины. Именно поэтому он пропитывает ядом страницы Второй книги «Поэтики» Аристотеля с его суждениями о смехе, пытаясь таким образом избавиться от смеха, уничтожив саму книгу (Donnelly 1992).
Начиная со Средневековья и в противовес подобным взглядам, современное «христианство более или менее охотно уступило силам юмора» (Schweizer 2020, p. 164). В своей книге Бернард Швайцер подробно рассматривает многочисленные примеры современного юмора, в том числе и непочтительного, в отношении западного христианства. Особенно в Западной Европе и Северной Америке, существует бесчисленное количество современных юмористических жанров, включая комедийные и карикатурные, направленные против христианской веры, практик, верующих и духовенства. Тем не менее, как представляется, в последнее время случаев широкомасштабного общественного протеста или официальных обвинений в богохульстве было немного, а если такое и случалось, то, как правило, было инициировано на локальном уровне некоторыми консервативными группами, религиозными или политическими.
Юмор и православное христианство
Существует ли, по сравнению с католицизмом и различными течениями протестантизма на Западе, отчетливо выраженная православная позиция в отношении смеха и видения юмора? Можно утверждать, что отсутствие юмора в православии объяснимо именно тем, что их соседство кажется странными или нетрадиционными, учитывая основополагающую установку, что православие — это вера, основанная на следовании и соответствии изначальным, истинным и аутентичным христианским вероучению и практике. Эта претензия православных на аутентичность предполагает определенную степень серьезности в сочетании с нежеланием идти в ногу со временем. Такая перспектива свидетельствует и о вероятной несовместимости веры с чувством юмора, шутками и смехом на религиозные темы. Предполагаемое отсутствие у православных открытости или невосприимчивости к юмору может быть обусловлено и утвердившимся в последние два десятилетия регрессивным влиянием консерватизма, ориентированного на сохранение традиционной морали и семейных ценностей перед лицом растущей угрозы секуляризации. Это принципиальное изменение касается и культурных аспектов, которые, как представляется, еще более усиливают начавшийся в 2010-х годах разворот в сторону православного традиционализма и этнонационализма. В современных культурных войнах Россия занимает центральное место и стремится стать моральным лидером для христиан-консерваторов во всем мире, о чем Кристина Штекль и Дмитрий Узланер рассказывают в своей книге «Интернационал моралистов. Россия в глобальных культурных войнах». Однако вопросы биологии (т.е. деторождения и секса), брака и семейных ценностей, ставшие основными лакмусовыми бумажками православной веры против морально развращенных ценностей Запада, как бы не учитывают того факта, что те же самые западные ценности прав человека, которые так очерняются, были задуманы христианами, основаны на христианских ценностях и пропитаны ими, как отметила в нашей недавней беседе сестра Васса (Ларина).
Тем не менее, православие – это не монолит. Важно различать, как минимум, православную диаспору (включая тех, кто является культурно или номинально православными, то есть идентифицируют себя с верой и ее культурными традициями, но не обязательно являются практикующими православными) от преимущественно, но не исключительно, этнонационалистического православия традиционно православных стран, составляющих большинство населения, о чем говорил отец Драгош Хереску на конференции IOTA в 2023 году.
Сестра Васса (Ларина), принадлежащая к Русской Православной Церкви Зарубежом (РПЦЗ), и ее личный путь являются хорошим примером. Во время нашей беседы она разъяснила свое первоначальное легкомысленное и шутливое замечание о том, что православные христиане, когда говорят о вопросах веры или преподают их, как правило, сохраняют предельную серьезность. Как дочь священника, всегда находившаяся в окружении многих священников, епископов и других священнослужителей, она заметила, что все они много шутят и смеются. Возможно, есть представители православного духовенства, православные богословы и законоучителя, которые в той или иной форме используют юмор в своей работе и миссионерском служении. Но когда речь идет о проповеди, преподавании катехизиса или публичном выступлении о вопросах веры, православные монашествующие или священнослужители, как правило, предельно серьезны. Сестра Васса не считала, что предельная серьезность православного дискурса способствует той миссионерской работе, которой она хотела заниматься после того, как решила оставить академическую деятельность. Она хотела делиться светом православной веры и быть в миру, а не в монашеской общине. Она начала свою деятельность онлайн-миссионера первоначально на YouTube, где она занялась «теологией с улыбкой». Ее черный подрясник служил препятствием, поэтому она использовала юмор, в том числе и самокритичный, чтобы выглядеть более открытой, менее строгой и тем самым навести мосты, чтобы установить контакт с аудиторией, к которой она стремилась, и найти свое уникальное место в православном сообществе. Используя юмор, она создала «пародию на саму себя» с ее черным подрясником, как это изображено в православном комиксе «Приключения сестры В и ее команды», вышедшем несколько лет назад. В целом она получила как положительные отзывы, так и отрицательные, включая замечания о том, что она «немного того». «Я не того и не этого», — метко и с юмором ответила она! Сестра Васса — не единственный православный литургист, ученый и публицист, использующий юмор в своей миссионерской работе по катехизации и религиозному образованию через медиаплатформу «Кофе с сестрой Вассой».
Как же обстоит дело с религиозным юмором в православии? Официальной православной точки зрения на юмор и на то, что является допустимыми или санкционированными формами юмора, как и в христианстве в целом, не существует. Это, однако, не отменяет того факта, что существуют христианские взгляды, в том числе, предположительно, и православные, на то, что такое хороший, мягкий, позитивный или изящный юмор и смех, которые «созидают», «разоблачают ханжество и лицемерие» (подобно тому, что в юмористических исследованиях называется «пробиванием вверх»), и плохой, жесткий, негативный или безвкусный юмор и смех, которые «разрушают», «унижают обездоленных» («пробивание вниз»), как это сформулировал о. Джеймс Мартин, S.J., в своей книге «Между небом и миром» (2011, с. 23). Здесь уместно вспомнить о субверсивной и трансгрессивной фигуре и религиозном архетипе святого юродивого в Русском православии. Идея святого дурачества (Христа ради юродивых) берет свое начало в древневосточном христианстве, Византии и средневековом русском православии. Почитание современных Христа ради юродивые В России говорит о том, что эта традиция сохранилась до наших дней. В русской литературе фигура епископа Тихона в романе Достоевского «Бесы», кажется, представляет и отражает некоторые ключевые качества персонажа, как говорящего о нежелательных прозрениях, напоминающих нам, что «самосознательная святость не может быть святостью», как метко замечает Роуэн Уильямс. Юродивый Христа ради публично выставляет себя этаким разнузданным глупцом и безумцем, переходящим границы дозволенного (подобно тому, как это делает сегодня современный комик). Согласно оригинальному труду С.А. Иванова, юродивые Христа ради ведут казалось бы обычную светскую жизнь, вполне интегрированы в общество, но при этом выдают себя за безумных глупцов, выставляя себя на всеобщее посмешище. Перевернув традиционное представление о святости с ног на голову, они, тем не менее, за кажущимся безумием скрывают духовные дары смирения, откровения, пророчества, верности Богу и евангельской истине, а значит, внутреннюю святость и духовную прозорливость.
Вопрос о богохульстве и оскорблении чувств верующих
Россия. Отношение к религиозному юмору удобно изучать через призму богохульства . Если мы посмотрим на современную Россию, то увидим, что в ней существуют серьезные ограничения как в отношении религиозного юмора, так и свободы слова в целом. Отчасти это объясняется тем, что в России действуют законы, запрещающие оскорблять религиозные чувства верующих и оскорблять религиозные институты, в частности, Православную Церковь. В качестве примера можно привести стендап-комика Александра Долгополова, на которого в 2020 году было заведено уголовное дело , и он был вынужден временно покинуть Россию после шуток о Деве Марии и Иисусе. Также были случаи, когда пользователи социальных сетей подвергались уголовному преследованию за посты, изображения и мемы религиозной тематики, сатирические по отношению к религии и православной церкви. Например, по сообщению BBC, Мария Мотузная, Даниил Маркин и Андрей Шашерин по отдельности разместили несколько мемов и изображений религиозной тематики, после чего были обвинены в разжигании ненависти, оскорблении религиозных чувств верующих и дискредитации Православной Церкви. В 2021 году пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков заявил, что: «Нельзя шутить над тем, что является святым для российского народа, нельзя шутить над войной, нельзя шутить про религию, нельзя шутить — ну, про какие-то очень-очень героические, но болезненные страницы нашей истории… А над всем остальным можно и нужно шутить, но элегантно и красиво».
Греция. На фоне нынешней ситуации в России Греция представляет собой интересный пример, если рассматривать ситуацию через призму богохульства. Судебное дело о странице отца Пастициоса в Facebook стало поворотным моментом в греческом правовом регулировании богохульства, которое направлено против всех, кто критикует Православную Церковь или религию в целом, и которое накладывает ограничения на свободу выражения мнений, вызывая тем самым опасения по поводу самоцензуры. В 2012 году Филиппос Лойзос (на тот момент ему было около 30 лет) создал в Facebook страницу, на которой пародировал греческого Старца отца Паисия, который почитается как прозорливый пастырь и, по мнению многих православных греков, совершил множество чудес и обладал даром предвидения; после смерти в 1994 году он был прославлен в лике святых. Лойзос использовал игру слов, изменив имя монаха с отца Паисия на отца Пастициоса Пастафарианина в честь популярного греческого блюда из макарон — пастицио. Он разместил изображения, на которых лицо отца Паисия было скрыто блюдом из макарон, а его волосы были в форме макарон с дредами, как у растафарианцев. Это образ был навеян пастафарианством, известным также как Церковь Летающего Спагетти-монстра[2].
Целью Лойзоса была сатирическая обработка беспрекословного почитания отца Паисия, который, как он утверждал, представлял антизападные, ксенофобские и нетолерантные идеи и был замечен в уничижительных высказываниях в адрес женщин. Он также хотел продемонстрировать ошибочность слепой веры и поклонения. Несмотря на то что Греческая Православная Церковь официально хранила молчание, несколько консервативных православных групп и отдельные граждане развернули кампанию по привлечению внимания общественности. После того как на страницу отца Пастициоса в Facebook поступило около 100 тыс. жалоб, о нем было сообщено в Facebook. В греческую Дирекцию по преследованию электронных преступлений было подано официальное ходатайство о приостановке действия режима конфиденциальности с целью получения от Facebook данных о владельце страницы. Представители ультраправой группировки «Золотая заря» также внесли запрос в парламент, и Лойзосу было приказано приостановить деятельность страницы в Facebook, что он и сделал. Однако впоследствии Лойзос был арестован по обвинению в злостном богохульстве и оскорблении религиозных чувств. В январе 2014 г. он предстал перед судом и был приговорен к четырем месяцам тюремного заключения, но в 2017 г. после апелляции был оправдан. В данном случае именно ультраконсервативные (ультраправые) политические и православные группы, а не Греческая Православная Церковь, объединились и провозгласили себя хранителями православных ценностей Греции, оказывая давление на государство с целью возбуждения уголовного дела против создателя страницы Пастициоса в Facebook.
Другой случай произошел в 2013 г., когда греческому художнику Дионисису Кавалиератосу было предъявлено обвинение в богохульстве, опять же по инициативе ультраконсервативной православной группы, религиозные чувства которой были оскорблены тремя карикатурами на христианскую тематику, выставленными в частной художественной галерее в Афинах. Художник был оправдан, в том числе и потому, что выставка, на которой были представлены оскорбительные карикатуры, являлась частным, а не общественным местом.
Как подчеркивают Эффи Фокас и Панайоте Димитрас (Greek Helsinki Monitor), уникальной особенностью дела Лоизоса было применение греческого закона о богохульстве и тот факт, что создатель страницы в Facebook не совершил акта богохульства ни в отношении православной веры, ни в отношении Греческой Православной Церкви или ее членов. Скорее, он сатирически высмеял и спародировал отдельного религиозного деятеля. Это дело имело большое значение, так как способствовало активизации кампании по декриминализацию богохульства и отмену подобного законодательства в Греции, организованной международным движением End Blasphemy Laws. В декабре 2019 года в рамках реформы Уголовного кодекса Греции закон о богохульстве (статьи 198 и 199 Уголовного кодекса) был упразднен. Греческая Православная Церковь и представители некоторых консервативных групп утверждали, что сохранение измененного законодательства о богохульстве (предусматривающего наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет за злостное оскорбление Греческой Православной Церкви или любой другой религии) будет способствовать защите религиозных чувств верующих и защите прав религиозных меньшинств в Греции. Хотя это и маловероятно, но все же остается открытым вопрос о том, будет ли поправка о богохульстве вновь внесена в законодательство в будущем.
Интересным контрастом двум вышеупомянутым случаям богохульства является случай юмористических карикатур на тему религии, которые регулярно публиковались в греческих газетах даже тогда, когда законодательство о легализации богохульства еще действовало.
Интересным противопоставлением двум приведенным выше случаям богохульства является случай юмористических карикатур на тему религии, которые регулярно публиковались в греческих газетах даже тогда, когда законодательство о богохульстве еще действовало. Греческий исследователь юмора Вили Цакона в 2004-2005 гг. провел анализ 250 религиозных карикатур, взятых из ведущих газет и посвященных религии и Православной Церкви Греции, а также политическим вопросам и политическим деятелям с явными религиозными мотивами. Тем не менее, эти карикатуры не вызвали никакого общественного резонанса в связи с обвинениями в богохульстве. Как утверждает Цакона, «религиозные карикатуры по определению не считаются оскорбительными или кощунственными; их восприятие зависит от социального контекста их создания и распространения» (с. 262). Греческие карикатуры часто сатирически высмеивают священнослужителей за их политические связи и поведение, политиков за их религиозное позерство, когда это соответствует их политическим целям, и часто обычных граждан в рамках текущих общественных дискуссий по политическим, социальным и религиозным вопросам. При этом карикатуристы, как представляется, не выходят за рамки социальной и политической критики. «Карикатуристы, похоже, балансируют между авторитетным выражением несогласия, соблюдением норм юмора и стремлением избежать цензуры со стороны СМИ» (Tsakona 2011, p. 262). Поскольку религия является частью политической реальности и социальной структуры Греции, карикатуристы, как правило, не переходят границы дозволенного. Это свидетельствует о том, что отношения между юмором, религией и политикой, по крайней мере на данный момент, выглядят как своеобразный симбиоз, отражающий связь и устоявшиеся нормы в отношениях между Греческой Православной Церковью, государством и обществом. Учитывая отмену закона о богохульстве в 2019 году, остается только догадываться, будут ли в будущем границы этих симбиотических отношений раздвинуты карикатуристами, другими юмористами и художниками в новой греческой реальности.
Заключительные размышления
Даже если православная вера может показаться лишенной юмора, а мир православия — религиозной и культурной сферой, лишенной чувства легкомысленности и юмора, ситуация на деле оказывается не столь однозначной. Юмор и его составляющие, в том числе смех, в разной степени присутствуют и проявляются в разнообразных контекстах, в том числе и в индивидуальной практике и в жизни Церкви по всему миру.
Даже если в Православной Церкви нет официальных документов о допустимых видах юмора, шуток и смеха, применение антибогохульных законов и цензура остаются реальностью. Однако ситуация на местах далеко не однородна, так же как и то, как православные христиане исповедуют свою религию в православной среде или в православной диаспоре. Юмористические практики и ограничения на юмор варьируются в православных странах и регионах и зависят от различных политических режимов и правовых рамок, религиозных чувств и социально-культурных норм. Дальнейшие исследования в этой области могут оказаться весьма перспективными и дать интересные и интересные ответы на вопросы о том, как юмор и смех по-разному проявляются в православной практике и миссионерской деятельности.
[1] По мнению С. Брента Плита (2006, с. 60), кощунство — это «аморальные попытки перейти с одной стороны разделения священного и профанного на другую; столкновение священного и профанного в пространстве и времени, где они должны быть разделены; извращение профанного с целью придать ему вид священного или заставить священное выглядеть профанным».
[2] «Церковь Летающего Спагетти Монстра» — пародия на религию, созданная в 2005 г. в знак протеста против решения Совета по образованию штата Канзас обязать преподавать в государственных школах штата теорию разумного замысла, одну из версий креационизма, в качестве альтернативы эволюции.
Библиография:
Berger, Peter L. Redeeming Laughter: The Comic Dimension of Human Experience. Walter de Gruyter GmbH & Co KG, 2014.
Coxon, Seb. “Easter Laughter: The Hilarious and Controversial Medieval History of Religious Jokes”, The Conversation, 14 April 2022, https://theconversation.com/easter-laughter-the-hilarious-and-controversial-medieval-history-of-religious-jokes-179401
Donnelly, Doris. «Divine Folly: Being Religious and the Exercise of Humor.» Theology Today 48.4 (1992): 385-398.
Eco, Umberto. The Name of the Rose. HarperVia, 2014.
Fokas, Effie. «God’s Advocates: The Multiple Fronts of the War on Blasphemy in Greece.» (2017): 389-410.
Gardner, Richard A. «Humor and Religion: New Directions?» The Palgrave Handbook of Humor, History, and Methodology (2020): 151-172.
Ivanov, Sergey A. Holy Fools in Byzantium and Beyond. OUP Oxford, 2006.
Lindvall, Terry. “The Role of Laughter in the Christian Life”, Knowing & Doing, 2015, Spring, 8 March, https://www.cslewisinstitute.org/resources/the-role-of-laughter-in-the-christian-life/
Morreall, John. Comedy, Tragedy, and Religion. SUNY Press, 1999.
Ott, Karl-Heinz, and Bernard Schweizer. «Does Religion Shape People’s Sense of Humor? A Comparative Study of Humor Appreciation Among Members of Different Religions and Nonbelievers.» The European Journal of Humor Research 6.1 (2018): 12-35.
Peterson, Christiana. “The Holy Fool”, Image: Art, Faith, Mystery https://imagejournal.org/2019/04/01/the-holy-fool/
Plate, S. Brent. Blasphemy: Art That Offends. Black Dog Publishing, 2006.
Saroglou, Vassilis, and Jean-Marie Jaspard. «Does Religion Affect Humor Creation? An Experimental Study.» Mental Health, Religion & Culture 4.1 (2001): 33-46.
Schweizer, Bernard. Christianity and the Triumph of Humor: From Dante to David Javerbaum. Routledge, 2019.
Stoeckl, Kristina, and Dmitry Uzlaner. The Moralist International: Russia in the Global Culture Wars. Fordham University Press, 2022.
Tsakona, Villy. «Greek Cartoons: Symbiosis or Conflict?» Humor and Religion: Challenges and Ambiguities (2011): 248.
Williams, Rowan. «Holy Folly and the Problem of Representing Holiness: Some Literary Perspectives.» Journal of Orthodox Christian Studies 1.1 (2018): 3-15.
Публикации